Любить нельзя помиловать [= Муж за алиби ] - Наталья Андреева

– Я села в его машину, когда не обнаружила на парковке перед домом своей. И поехала на встречу с Надей. Я видела, как ее сбила моя машина. Как она после этого скрылась с места происшествия. Ключи… Какой мерзавец! – спохватилась вдруг Вера. – Это он все устроил! Он специально подсунул мне ключи!

– Какие ключи?

– От своей машины!

– А где она, ваша машина? Вы нам наконец скажете?

– Она… Она… В розыске.

– Вы уверены, что ее угнали?

– Мне надо подумать. Как следует подумать.

– Ну хорошо, Вера Александровна, – следователь придвинул к себе какой-то листок и стал что-то быстро писать. – Теперь у вас будет много времени, чтобы подумать.

– Что вы сказали?!

– Улик теперь достаточно, чтобы взять вас под стражу. Через три дня вам будет предъявлено обвинение. Вы теперь уже не подозреваемая, а подследственная. Вы убили четырех человек.

– Сколько?!

– Вчера около одиннадцати часов вечера продавщица, которая запирала магазин, была задушена. Та самая продавщица, которая сначала дала показания против Намина, а потом от них отказалась. На месте происшествия видели серебристую иномарку. Похоже, что, разделавшись с Надеждой, вы отправились убрать последнего важного свидетеля. Которого до этого пытались подкупить. Видимо, женщина решилась все-таки опознать Намина.

– Хорошо. Я одного только не понимаю. Если я кругом виновата, почему я принесла вам эти бумаги? Принесла сама, учтите.

– Вы выждали какое-то время, мы тоже выжидали. Максим… гм-м-м… Олегович настоял. Мол, не надо говорить, что яд в крови у потерпевшего обнаружен. Пусть думают, что версия со снотворным прошла. И когда виновный в нее окончательно поверит, он придет, чтобы утопить невиновного. Воспользуется случаем. Вы, Вера Александровна, женщина умная и расчетливая. Решили свалить все на мужа, сделать из него убийцу. Каким-то образом, возможно, что шантажом, вы выжали у Намина эти показания, а для верности решили связать его браком. И если бы между вами не произошел разлад, дело бы долго еще лежало в сейфе. Прямых улик нет, свидетели убиты. Но бумаги, которые вы принесли, решают все.

– А я, признаться, думал на этого альфонса, – презрительно сказал светловолосый опер. – Что он убил.

– Если я подам на развод, я смогу свидетельствовать против господина Намина? – сказала Вера, цепляясь уже за последнюю соломинку. Действительно последнюю.

– А вот этим вы сделаете себе только хуже. – Хрясть! Соломинка обломилась!

– Почему?

– Как суд посмотрит на то, что именно вы явитесь инициатором развода? И ведь все равно вы, Вера Александровна, останетесь лицом заинтересованным. Суд поймет, что бывшего мужа хотите очернить из мести. Только хуже себе сделаете, – повторил Чугунов. – Ведь господин Намин, насколько я понимаю, не собирается давать против вас показания?

– А вы спросите.

– Устроить очную ставку между мужем и женой? – усмехнулся следователь.

– Я сегодня же подам на развод! Слышите? Сегодня!

– А это уже ваше право. И если вы не надумали сделать признание в четырех убийствах, то предлагаю вам пройти в камеру предварительного заключения. И хорошенько там подумать. Я вас задерживаю до предъявления обвинения. А за этим дело не станет, не сомневайтесь.

– Меня?! В камеру?! Мне же на работу надо! Меня ждут! У меня сегодня много дел!

– Нет у вас больше никаких дел.

И тут только Вера осознала, что это действительно конец. Три дня в камере. Стоянку она оплатила за два. Через три дня ее машину отбуксируют… А куда ее отбуксируют? Во всяком случае, гаишники ее найдут и проведут экспертизу. Бампер помят, правое переднее крыло тоже. Кровь… Она не потрудилась отмыть кровь, а еще думает о каких-то двух днях! Нет, милая, о подозрительной машине заявят в милицию сегодня же. И о том, что ставила ее женщина в… Парик! Никита видел парик! Он наверняка взял его, когда Вера спала! В ту самую пятницу, когда сам пошел ночевать к Марго! Она же не перепрятала парик! Так-так… Надо вспомнить, обязательно надо вспомнить… Какое-то время она не видела в шкафу парика, а вчера вечером, когда решила отогнать машину на стоянку, нашла его на прежнем месте. И при обыске его найдут. Значит, Никита купил похожий. Как ловко муж обвел ее вокруг пальца!

Муж… Муж на один день, ибо все уже кончено…

– Могу я сделать один звонок? – Вера подняла на следователя Чугунова усталый взгляд.

– Вы хотите позвонить своему мужу?

– Нет. На работу.

– Конечно, конечно, – засуетился Чугунов, пряча глаза.

И Вере показалось, что следователь не хочет, чтобы в его взгляде она увидела откровенную жалость.

«Все уже кончено»,

– думал он, сидя в директорском кабинете, где царствовала когда-то Вера Александровна Алмазова. Жена…

Вера, должно быть, с утра помчалась в банк за документами, оттуда в прокуратуру. Какой подарок следователю Чугунову! Без пяти минут пенсионер раскрыл уголовное дело об убийстве четырех человек! Лавровый венок на голову герою!

Вера теперь захочет немедленно подать на развод. Что ж, и это на руку. Он-то, напротив, горой станет за то, чтобы сохранить брак, пусть даже и с преступной женой, и даже попытается дать показания в ее пользу. Разумеется, малоубедительные показания. Увы! Чем можно теперь помочь этой заблудшей душе?

Он невольно усмехнулся. На людях надо жалеть несчастную Веру, пытаться оправдать ее поступки безумной любовью. Никто не должен понять все тонкости его игры.

А ведь как все начиналось! Он понял, что придется убить своего кредитора, чтобы самому остаться в живых. С такими серьезными людьми, как Владимир Иосифович, не шутят. А как убить? Тогда еще Никита с трудом представлял себя в этой роли. Чего стоило убедить Ниночку изготовить медленнодействующий яд! Пришлось пообещать все, вплоть до женитьбы на ней. Но согласилась же! Три следующих дня он ждал, что за ним придут. Пришли. Но спрашивать начали почему-то про гараж. Был ли господин Намин в тот вечер у гаража своего кредитора? Никита поначалу так растерялся, что принялся все отрицать. То есть, сказал правду: что в тот вечер был с женщиной. Когда не знаешь, что сказать, говори правду, способ верный.

Поначалу-то он подумал, что яд в крови убитого не обнаружили вообще, молодец, Ниночка! Но когда опер заговорил про странные детали в этом деле, Никита понял: блефует. Нашли эксперты яд, что им какая-то Ниночка! Жалкая провизорша! Опер блефует и добивается признания.

И только когда Вера рассказала о том, что убила Владимира Иосифовича (она была в этом уверена!), Никита понял, что шанс на спасение есть. И какой! Ведь если доказать, что он был у гаража, то это означает, что никакого яда в бокал с вином он не клал. Это сделала Вера. А он положил снотворное, мало ли зачем? Тут можно с три короба наврать, усыплять человека – еще не криминал. Пусть докажут, что это было покушение на убийство! А настоящее убийство совершила Вера. Надо только поменяться с ней местами. В шахматах это называется сделать рокировку. Поменять местами короля и ладью и тем самым спрятать короля, вывести его из-под удара.